Джеканутый Эл хочет, чтобы я завела ему новый дневник, его собственный. И уже расписывает мне его плюсы и мои выгоды тот самый неловкий момент, когда твой внутренний голос на самом деле голос чужой, да ещё и противный Мне остаётся только сопротивляться. Эл, видите ли, считает себя куда более интересной персоной, чем я. И предполагает, что его дневник будет, соответственно, более осмыслен. Я же считаю, что неосмотрительно с его стороны не принимать в расчёт некоторых деталей — взять хотя бы то, что манера речи у него ещё более дурацкая, чем у меня. Не такая ме-едленная, конечно, но неприятная. А круг проблем интересов у нас почти совпадает. Точнее, совпадает тематика, а проблематика различается теория литературы, отпусти меня
А я что? А я лавирую между разными видами пафоса, наконец-то осмысливая свою и широкообщественную неприязнь к сентиментализму. Вот наши с Элом разногласия имеют, с одной стороны, юмористический пафос (собственно по типу эмоционального одушевления). А с другой стороны, более предметной, если предположить её применимость к видам пафоса, у наших острых внутренних противоречий трагический пафос. Эл склонен гордиться этим, я повода для гордости тут не вижу.
Кстати, мы тут обнаружили, что с Мурзелем, с пушистых усов которого этот дневник имел несчастье начаться, — с котом Мурзелем мы драматично расстались. Драматично, но незаметно...
Накануне мне подсказали каждый день в одно и то же время (?) перечислять предметы (планка в N штук, я взяла двадцать), которые вижу перед собой, "задействуя элемент творчества" (?). Якобы для развития фантазии или чего-то ещё, ей сопутствующего. Ну, по крайней мере пока я болею, я могу этим заняться.
— мягкие тапочки в цветах дома Алва — половина лукового хлебца — клубок зарядных и шнуров — стайка медведей с Русского медвежонка разных лет — стайка ежей, пришедших из ниоткуда — два цветных складных зонтика на бортике правого книжного шкафа — правый и левый книжный шкафы, соответственно, с книгами всевозможных жанров, расцветок и серий — недопитый сок, полсуток назад бывший свежевыжатым — банка с мятным Ментос, смутно голубеющая среди электронной книжки и таблеток, и сами таблетки и электронная книжка (а ещё какие-то леденцы) — остатки m&m's около соответствующего жёлтого пакетика — модем, подвешенный у окна, сине мигающий — немного книг, не вмещающихся в шкафы и ровно распределённых по комнате — компьютер, обрамлённый столом, лампой, английским календарём и разной канцелярской мелочью — ноутбук, обрамлённый мной и модемным шнуром — турка с шадди (?!), сваренным по загадочному предположительно-сильвестровому рецепту — зелёненькая коробка из-под обуви с подозрительной траурной окантовкой — телефон, дохло лежащий под розеткой — подарочный пакет от перчаток, с пистолетами и виноградом — хрустальная сова с цепочкой пониженной суровости — кружка с профилем Пушкина от музея-усадьбы Ганнибала, окружённая дисками и стикерами
Положительно в том, что касается литературы, моим сердцем завладевают англичане.Положительно в том, что касается литературы, моим сердцем завладевают англичане. Не так давно я писала куда-то к себе в дневник, что неожиданно сильное впечатление произвело на меня прочтение "Жёлтого Крома". Тогда я заново ощутила потребность в чтении и желание читать, утраченные несколькими месяцами раньше. "Жёлтый Кром" – это было нечто новое. И вместе с тем меня не отпускало чувство того, будто я наконец-то нашла ту книгу, которую пыталась найти давно. Полкниги я исчертила карандашом. Пометки, подчёркивания; цитаты, замечания, мысли. Но то, что сейчас... Снова читательский ступор, снова неожиданный выбор книги. Я, конечно, давно решила для себя: "когда-нибудь я непременно прочту это", но начать именно сегодня меня подтолкнула случайность. И открывая собрание сочинений Уайльда, я не ожидала, что меня так затянет "Портрет Дориана Грея". Если о впечатлении, когда-то произведённым на меня "Жёлтым Кромом", можно только сказать, что оно было очень сильно, то "Портрет..." поражает внезапной живостью. Как написанная художником Бэзилом картина кажется живой, ярчайше отображая облик юного Дориана, так и сама книга Оскара Уайльда. Я не могу читать спокойно – разум, или что ещё это может быть, жаждет... как будто интеллектуально-эмоциональной разрядки. Не могу не смеяться, не восклицать, хочется то ли кричать, то ли петь; остро не хватает тактильного ощущения книги. Зато визуальное присутствует в полной мере. Читая, я временами невольно восстанавливаю в сознании лица, интерьеры, пейзажи. У меня такое бывает редко, раньше не бывало почти никогда. Впрочем, в последние месяцы я вообще становлюсь более впечатлительной в отношении искусства, что не может не радовать. Но "Портрет"... Очень много цвета, яркого и текучего, как акварель. Особенно – малинового. Малиновым заливает щёки Дориана, малиновый льётся в улыбках лорда Генри, в его пространных парадоксальных речах, в его раздумьях и мыслях. В первых одной или двух главах главенствовало золото... Голоса мне слышны не так сильно – а яркие краски не исчезают даже после того, как книга отложена. Вероятно, это можно назвать послевкусием. В таком случае что будет в нём выражено после того, как я дочитаю книгу? – ведь сейчас я прочитала меньше четверти. Может быть, с небольшим объёмом прочитанного связано то, что во мне пока что не оставляет никакого значительного отклика ни сюжет, ни вообще событийная часть повествования. Пока я удивляюсь этой сильнейшей визуализации, пока моё отношение к книге как-то... импрессионистично. Оно основывается на непосредственном чувственном впечатлении. Это внове для меня, и оттого очень интересно. Можно подумать, что так повелело авторское предисловие, где Уайльд фактически провозглашает идеи любимого мною декаданса я знаю, что на самом деле там манифест эстетизма. Но такое моё предположение было бы верно лишь отчасти: невозможно полностью оценить красоту произведения искусства, опираясь лишь на чувственное восприятие. И всё-таки оборву своё сумбурное размышление-описание и, пожалуй, вернусь к "Портрету". Думаю, это лучшее, что я сейчас могу сделать.
Видимо, болезни — ключ к пониманию. Cтоило мне хорошенько переболеть, как голова — качественно протемпературенная — пришла с прономинализацией к компромиссу. Факт, дело и штука, вы больше мне не страшны. Это Винн.Это Винн.
ВНЕЗАПНО фик по знакомому фандому в модерации ФБ. Как-то раньше не приходило в голову, что такое вообще возможно. Слишком мало фандомов я знаю. Однако мироздание продолжает меня удивлять... Фик даже почти что грамотный, только вот пейринг - самый популярный и самый мой нелюбимый. Впрочем, мироздание можно понять: должно же оно соблюдать закон равновесия. Ах, оно - бедняжечка. Как и эти два персонажа. Ну вот зачем их слэшить? ;/ Да ещё и в таком безобразном антураже...
Крайне важная и относительно секретная (причём собственно коэффициента секретности я не знаю) миссия поручена мне свыше. И, хоть я в данном занятии совсем не специалист, миссию я намерена выполнить. Ну, или хотя бы предпринять попытку. Тем более, эта попытка пыткой вроде бы становиться не собирается. Итак...
В.У.шенька! Дражайший Шляпа, великий и ужасный!
Пиши!
и будут тебе печеньки *вдохновенно и вдохновительно пинает В.У.шеньку*
Если счесть гипотетические печеньки за мотивацию...Если счесть гипотетические печеньки за мотивацию, она наверняка покажется недостаточной. А поскольку я в данный момент пытаюсь подойти к делу со всей полнотой ответственности, коэффициент мотивации/мотивированности пинка должен быть не просто достаточным, но высоким. Так что, не придумав ничего путного, я обещаю В.У.шеньке своё содействие в чёмбытонибыло при необходимости или просто В.У.шенькином желании. Буду считать, что это можно считать за очко мотивации. Раминь.
Кажется, неморфемные способы словообразования будут преследовать меня до конца лета. Особенно жесток морфлого-синтаксический. Адъективация в лице жареного гуся путает мне мозг: я до сих пор не могу однозначно рассечь отглагольные прилагательные и переход в прилагательные из причастий. Они то разрываются, то срастаются, и никак не хотят успокоиться. А прономинализация вообще держит в непрерывающемся ступоре уже почти полчаса.
А модем удобно подвешивать к люстре И ловит, по наблюдениям на данный момент, ничуть не хуже, чем когда висит у окна. Не в таком уж провале живу, оказывается, всё-таки. Весь день связь сегодня хорошая — даже именно что хорошая, а не просто терпимая.
Полдня слушала Крематорий. Слушала-слушала, и такие фантасмагоричности в голову полезли... Даже настроение неплохое, а если б реклама перед глазами не мельтешила, совсем было бы прекрасно.
@музыка:
Я не смог бы жить где-то ещё и любить кого-то так, как тебя... (c)
Жизнь казалась мне удивительно простой... но однажды я захотела купить пазлы. Даная, рассечённая на тысячу мелких кусочков, обладает крайне сложным характером, а вдобавок обилием тёмных тонов. Коварная дама, коварный художник. И ведь нравился мне Рембрандт... за что-то.
Офигенно, когда отец и брат уезжают в Петергоф, а ты идёшь на работу. Офигенно, когда на работе у тебя отбирают иностранную экскурсию, которую ты ждал и к которой готовился. Офигенно, когда офигенно. Эпоха фэйлов - такая... эпоха.
@настроение:
^ "мы живём для того, чтобы завтра сдохнуть"
Пожалуй, стоит сюда поселить список книг, намеченный на нынешнее лето. А то так ничего и не уничтожу, кроме Кафки и Бунина... Повышу уровень самоконтроля. И шансы на удачное окончание эксгумации заодно.
Утром случилось веселье. Я прячусь под одеялом от подруги. Она хватает меня за ногу. — Какого демона? — Такого! — отвечает она. — Босоногого! — Я — босоногий демон? — Под одеяльцем!